Ицхак Адизес - Новые размышления о личном развитии

В общем, детства у меня не было.

Я понял это, лишь принявшись писать автобиографию.

Мне стало ясно, что, не насладившись беззаботным детством, я не умею просто развлекаться и бездельничать. Мне никогда не приходилось этим заниматься. Я не знаю, что такое – просто быть счастливым. Никогда такого не испытывал.

Я рассказал об этом коучу по НЛП (нейролингвистическое программирование). Поделился этим откровением, снизошедшим на меня во время работы над книгой.

Она спросила, нет ли у меня детской фотографии времен войны.

Я ответил, что есть. Надо заметить, на этом фото я очень печален. На нем меня, малыша, обнимает девочка постарше, помнится, я ее очень любил. Она была дочкой итальянского офицера, всего на два или три года меня старше. (В то время Италия оккупировала Приштину, местечко где мы скрывались.) Я ужасно боялся: вдруг она узнает о том, что я еврей, и ее отец убьет всю мою семью. Даже для снимка я не мог заставить себя улыбнуться.

Коуч предложила мне все время держать фотографию рядом с собой и пообещать себе заботиться об этом малыше, лишенном детства. Пока я рос, меня звали Иззи. «Так позаботьтесь об Иззи, – сказала мне она. – Представьте себе, что теперь вы его отец. Что бы вы сделали для него?»

Насколько вы близки с ребенком, которым были?

В тот вечер я повел Иззи на прогулку вокруг озера. Мы были в Бледе, Словения. Я вел его за ручку, и мы разговаривали. Долго так. Я купил Иззи мороженое и сказал, что ему больше нечего бояться и что я всегда буду рядом, пока жив. И никогда его не брошу. Сказал Иззи, что очень его люблю и надеюсь, что однажды он все-таки улыбнется, поскольку жизнь всегда дает нам шанс и для любви, и для улыбки.

Я как никогда прекрасно провел время. Обняв маленького Иззи, я пообещал вскоре снова взять его на прогулку.

Что же важного там произошло?

«Я» и «меня/мое» не тождественны. «Я» должно заботиться обо «мне».

Позвольте объяснить свою мысль.

Согласно теории Адизеса, внешний успех рождается внутри. Эта идея применима не только в бизнесе, но имеет отношение и к личной жизни.

Насколько вы близки с ребенком, которым были? Закройте глаза и вообразите, что вы снова вернулись в детство. Что вы чувствуете? Углубитесь в воспоминания.

Способны ли вы себя принять?

Помню, как однажды врач дал мне стетоскоп, чтобы я смог послушать свое сердце. Он спросил меня: «Слышите, как оно бьется? Оно бьется ради вас».

Я расплакался. Да, расплакался. И не стыжусь признаться в этом. Мое сердце напряженно трудилось, чтобы поддерживать во мне жизнь, а я никогда не замечал его.

Всю жизнь до этого момента я считал свой организм само собой разумеющимся – и сердце, и почки, и легкие. Никогда я их не спрашивал: «Эй, как вы там?», никогда особо о них не заботился. С момента рождения они всегда были со мной – так же, как и маленький Иззи, живший во мне все это время, но я не обращал на них внимания. Они были где-то «там», подобно пассажирам ведомого мною автобуса. Они не были «мной». Они оставались «ими».

Всю жизнь «мной» я считал свой мозг. Только мозг. Ходячий мозг. Все остальные органы были пассажирами. Я соотносил себя только с мозгом и беспокоился только о нем. Как ни печально, но это так.

Занятно, однако что же из этого следует?

Позаботьтесь о своем «маленьком Иззи». С утра, проснувшись, поприветствуйте свое сердце: «Ну здравствуй, как поживаешь?» И легкие, и все тело… И обратитесь к своим эмоциям: «Как мы себя чувствуем сегодня?»

Начните день «все вместе», иначе в будничной суете ваше тело и разум разойдутся кто куда, а чувства пойдут и вовсе ни к черту.

Периодически собирайте «свою семью» – разум, тело и чувства – воедино. Позвольте своему духу поработать интегратором.

Делайте это сознательно. Пусть данный процесс станет вашим ритуалом.

Теперь, после душа, я обследую свое тело. Рассматриваю кожу. Смазываю тело лосьоном, проверяю, все ли в порядке. Медленно бреюсь. Смотрю на свое лицо в зеркале. Улыбаюсь себе. И привыкаю к тому, что старею.

Любить себя – ежедневный труд.

[13]

Названием раздела послужила сефардская средневековая пословица на испанском, она означает: «Излишество вредит».

Однажды я ужинал с известным и преуспевающим медиком. Поскольку меня интересовала проблема «организационного здоровья», я попросил его, если возможно, определить здоровье одним словом.

И он произнес это слово – умеренность.

«Ягоды полезны, правда? Но если питаться одними ягодами, то заболеете», – сказал он.

Подумайте об этом.

Чтобы оставаться здоровыми, нам нужен сон, физические упражнения и правильное питание.

Представим спортсмена, который настолько увлекся физическими упражнениями, что перетренировался. Однако, не остановившись на этом, он продолжал увеличивать нагрузку, потом еще и еще – и вот перед нами больной человек.

То же происходит со сном. Переборщите с этим – и превратитесь в Обломова, вымышленного персонажа русской литературы XIX века, все время проводившего в постели и проспавшего свою жизнь.

Как обстоят дела с избыточным питанием?

Давайте начнем с вегетарианцев и, перейдя к другой крайности, получим веганов – людей, которые воздерживаются от употребления каких бы то ни было продуктов животного происхождения. На следующем уровне преувеличения окажемся среди сторонников веганской диеты СМС, которые отказываются еще и от соли, масел и сахара. Что же дальше? Далее – энтузиасты сыроедения, которые питаются теми же продуктами что и СМС-веганы, но без тепловой обработки. Затем мы придем к сыроедению, исключающему употребление томатов и баклажанов (сторонники этой диеты считают данные овощи ядовитыми). Попробуйте пойти дальше по этому пути, и закончите его, питаясь одними ягодами и страдая анорексией.

Короче говоря, если переусердствуете со здоровым образом жизни, то непременно заболеете.

Мудрость средневековых сефардов применима и к политике. Рассмотрим концепцию демократии. Свобода слова. Свобода изъявления политических воззрений. Свобода народных собраний. Все вместе взятое и доведенное до крайности может привести к тому, что антидемократическая партия придет к власти вполне демократическим путем и разрушит демократию. Так в свое время поступил Гитлер.

Как мне кажется, подобное происходит в современной Европе, особенно в Скандинавских странах, и в частности в Швеции.

Во имя антирасизма правительство страны внесло в конституцию изменение, согласно которому в Швеции запрещено поддерживать исключительно шведскую национальную культуру. Отныне гражданам предписан мультикультурализм, который в настоящее время является государственным заказом.

В Швеции теперь противозаконно иметь единую шведскую культуру.

Звучит красиво. Очень либерально. Гуманистично.

Но не означает ли это, что деятельность фанатичных исламистов может расцвести пышным цветом под защитой конституции и они медленно, но верно будут менять страну до тех пор, пока там не останется ничего, кроме исламской культуры?

Почему вообще возникает стремление к крайностям?

Думаю, данный феномен возникает потому, что люди стремятся к точным формулировкам. Они не желают думать и жить в условиях неопределенности, которая подталкивает к постоянному поиску решений. Они как бы говорят: «Просто скажите мне, что делать, дайте инструкции, я не хочу думать». Поведение в рамках Административной роли (A): нет нужды в здравом смысле. Когда установлены правила, которым все обязаны следовать, больше не нужно рассуждать. А поскольку люди следуют инструкциям вслепую, они по умолчанию доходят до крайности.

Чем выше темпы перемен, тем больше неопределенности, тем больше людей, нуждающихся в инструкциях, указывающих, как им вести себя. Простые правила. Простые директивы, дающие ощущение защищенности и уверенности. Однако, доведенные до крайности, простые правила нередко приводят к результатам, противоположным избранной цели.

[14]

На этой неделе мы с женой взяли отпуск и отправились навестить моего знакомого и его супругу в их шале в Шамони, Франция. Из моего окна был виден Монблан.

Мне пришло в голову, что в последний (и единственный!) раз я ездил в отпуск более 50 лет назад, в 1957 году, когда окончил школу и меня отправили в молодежный лагерь во Франции.

Раньше, с 11 лет, я каждое лето работал, чтобы помочь своей семье. А до того, как мне исполнилось 11, был разгар Второй мировой войны.

С 1957 года, во время учебы в университете, я работал каждое лето. Став профессором, а затем консультантом, я брал отпуска, но, как сейчас понимаю, собственно отпусками они не были.

Почему?

Отпуск предполагает, что вы не работаете. Для меня (раз моя работа заключается в постоянной работе мысли) это означает, что мозг нуждается в перерыве. Истинный отдых для меня – не думать. До сих пор ни один из моих отпусков не давал отдыха моему уму.